Дежурные встали в 4 утра. Всех остальных будили в 5. Сразу нужно сказать, что время здесь указано по-Новосибирски. И если учесть, что разница с местным временем +2 часа, то такой ранний подъем не выглядит столь уж впечатляющим.
Спустились на лёд. Началось серьезное испытание для наших санок и ледоступов. И если первые выдержали проверку, то вот шипастое мое произведение развалилось через 10 минут похода. Да и конструкцию Игоря Васильевича, которой пользовалось большинство членов экспедиции, пришлось слегка модифицировать. Но она оказалась более живуча.
Радовало то, что в первые два дня шипы практически и не были нужны. Чистый лед встречался очень редко и непродолжительными участками. В основном Малое море было покрыто тонким слоем плотного снега. Идти по такому легко и приятно. Так что за сломанные ледоступы я не переживал. Просто сложил их аккуратненько в рюкзак и забыл про них.
Сразу же за Шаманкой вышли на хайвэй, проложенный по льду Малого моря рыбаками и прочими разными отдыхающими. Дорога проходила довольно далеко от берега. Это сильно спрямляло наш путь. Не было необходимости повторять все изгибы береговой линии. Но и не было возможности разглядеть те мелкие детали, которые и составляют большую часть впечатлений в походах. Здесь же всё не так. Вокруг ледяной простор, и где-то там, справа — громада острова. Остается только брести и думать о смысле жизни.
Ну и ладно. И пусть. В первый день остров не очень впечатлял. Участок этот представлял собой сравнительно пологое побережье со значительными по протяженности песчаными пляжами.
Светило яркое солнышко. Тепло. Не лето, конечно, но и носы нам не отмораживало. Дул легкий ветерок, но был он попутным и даже приятным. Дорога прямая и ровная. Пару раз мы преодолевали небольшие торосы, но в целом, до вечера никаких серьезных препятствий не случилось.
От следующего после Бурхана мыса Харанса далеко просматривался западный берег острова (по-бурятски харанса — смотровой). Было видно, как увеличивается его высота и обрывистость, как постепенно отступает от берега лес. Здесь вдоль бухты расположился небольшой одноименный поселок, а напротив мыса находился небольшой островок — тоже Харанса. Разнообразием названий нас не баловали.
Где-то здесь начались злоключения нашей Насти. Хотя нет. Вру. Начало было положено еще в Новосибе. Там, во время погрузо-разгрузочных работ она слегка сломала свои солнцезащитные очки. Но их починили. И они еще были пригодны к использованию. Но вчера возле Шаманки их доломали окончательно. Началось влияние магических сил.
У меня были запасные. Дал погонять. Весьма опрометчивый поступок с моей стороны.
Обнаружилась еще одна потеря. Настя, распарившись на солнышке, сняла свою шерстяную шапочку и положила на санки, никак не закрепив ее. Через некоторое время шапочки конечно же не стало. И это было только начало.
Вообще, Настины санки стали постоянным объектом издевательств и заботы всего нашего небольшого коллектива. Они почему-то всегда напоминали сильно потрепанную копну из всевозможных вещей. И, не смотря на постоянные попытки более опытных товарищей исправить положение, ничего до конца похода не изменилось. Оттуда постоянно что-то высовывалось и вываливалось.
Через несколько километров перед нами развернулся широкий мыс Будун (в переводе с бурятского — толстый). От него открывался великолепный вид на лесистые склоны, заметно набирающие высоту к вершине горы Жима (или Ижимей — высшая точка Ольхона, высота1274 м). Название произошло от бурятского слова ижэн — хозяин, владыка. Гора считается у местных жителей священной.
Обедали прямо на льду. Для ускорения процесса использовали термосы, которых в начале похода было много. Но уже на обеде выяснилось, что стеклянная колба внутри Катиного превратилась в груду осколков. А что поделаешь? Обыкновенный бытовой термос не любит ударов и встрясок. А в термосе Димы когда-то хранили какую-то пахучую жидкость и использовать его не было никакой возможности.
После обеда настроение, естественно, у всех поднялось. Начались всякие потешки. Гонки на санках по льду. Показательные выступления по дрифтингу. Катание на санках легких участников экспедиции (девчонок) с последующими переворотами и разбрасываниями по льду трепыхающихся тел…
За мысом Нюргон (нюрган по-бурятски означает спина, хребет) начиналась Нюргонская бухта, ограниченная с севера мысом Улан-Байсан (Красная скала, байса по-бурятски — скала, ну а улан, естественно, красный). Здесь большой песчаный пляж, здесь можно увидеть настоящие песчаные барханы, заросшие лесом, по котором перекатываются настоящие дюны. А в 50-е годы какой-то партийный начальник повелел на этом месте построить рыбацкий поселок Песчанка (на некоторых картах -Песчаная), состоящий из 20 домов с огородами и большим причалом. Незнание местных условий стали причиной того, что большинство домов засыпали песчаные дюны, и люди вынуждены были покинуть их. По другой версии (из рассказов местных) в один прекрасный день сарма сдула весь поселок. Пострадали ли люди — об этом история умалчивает.
Дело шло к вечеру. Взяли бинокль и долго высматривали место для стоянки на берегу с пляжиком и спускающимся к нему лесом. Двинулись к намеченной цели. И почти сразу попали в зону повышенной бугристости, сплошь состоящую из небольших торосов, кочек и ямок.
Бухточка мелкая. Когда все замерзало, сюда нагнало льдины, они тут сгрудились в абсолютном беспорядке. О ровной дороге пришлось забыть. Ребятишки в основном молодые и сильные. Они поперли по кочкам. Мы с Игорем Васильевичем не долго смогли угнаться. Санки постоянно норовили перевернуться. Да и сил требовалось очень много. Плюнув на такое катание, быстренько сняли рюкзаки с санок и пошли как все нормальные туристы с грузом на плечах. На берегу я оказался одним из первых и с целыми санками. У Димы санки получили довольно сильные повреждения. У Игоря со Славой были незначительные поломки.
На участок пути в километр длиной было истрачено около полутора часов и куча сил. В добавок ко всему, Настена потеряла в снегу свой ножик. Вот с такими итогами мы добрались до места нашей первой ночевки. За день протопали 22 км.
Солнце начало заходить. Стало слегка подмораживать. Палатку успели поставить еще засветло. И печку установить. Хоть в первый раз все немного сумбурно получалось. На берегу было вдоволь сухих деревьев, так что с дровами проблем не оказалось. Что значит правильный выбор места для стоянки! И вот уже возле печки сложена аккуратная поленница, из трубы вьется уютный дымок. И костер для души разведен. И посушились немного. И отдохнули у привычного огня, а не возле дымящей в палатке печки.
Устал я сильно. Особенно за этот последний километр. Сидел возле костра и наслаждался. На темнеющем небе на западе были классные переливы от темно-синего, почти черного до темно-красного. Палатка светилась изнутри загадочным голубоватым огнем. На лице сидящего рядом Димы плясали сполохи от костра. По телу разбегалось тепло от пары глотков Джони Уокера.
Однако, потери этого дня еще не закончились. Ночью я шибко ворочался во сне и приложился спальником к горячей печке. Большая дырка получилась. Игорь Васильевич проснулся от неприятного запаха плавящегося синтепона и спас меня от полного выгорания. А Катя, находящаяся в данный момент на дежурстве (мы дежурили всю ночь по очереди по часу — 8 человек — 8 часов), занималась маникюром и ничего не заметила! Велика ты, сила красоты!
